Такой наряд, и напрочь в клочья! Осыпался, как тлен, как пыль.
И для зимы – пока отсрочка,
Для осени – немая быль.
Редеют лес и перелески,
Сплетаясь кронами вверху.
И дует ветер очень дерзкий,
Вторя надрывному стиху.
Срывая фразы с губ, как листья,
Срывая вздохи налету.
И я плетусь без чувств, без мыслей,
Подобно падшему листу.
А завтра золото увянет,
Подстилкой станет из листвы.
И душу осознанье ранит: -
Как скоротечно всё, увы!
(маме)
Нет обновочки у куклы, вот беда.
Отыскать бы лоскутков для юбки-клёш.
Да на полочках у мамы, есть всегда,
Если долго рыться, что-нибудь найдёшь.
Есть там ножницы с зубцами по краям,
Я отрежу ими только уголок.
Будет кукла у меня, почти мадам,
Завтра Светке преподам шитья урок.
Но до завтра не могу я досидеть.
Мне не терпится обновку показать.
Первой, маме, дам её я поглядеть,
И в коробку уложу потом опять.
Мама строго посмотрела на меня
И сказала – Да, обновка в самый раз,
Развернув отрез дырявого сукна…
В угол с куклой нас поставила на час.
Мама шьёт, а я тихонечко гляжу.
Мне бы тоже научиться быть швеёй!
Но, пока, я с куклой в уголке сижу
И рыдаю, и вздыхаю про своё…
Не поэзия это и даже не проза.
Просто мысли мои, вам пропетые вслух.
А нужны ли они – в этом суть вся вопроса,
Прозвучавшие мысли внезапно так вдруг.
Не останетесь вы, может быть, равнодушны?
А быть может, они, как назойливый бред?
Эти мысли для вас, вдруг, покажутся скучны? –
Не найти однозначный вопросу – ответ.
Не могу я не думать, не петь не умею.
Так живу, размышляя о сути вещей.
В размышлениях этих, мудрея – старею
И теряю родных, и теряю друзей…
Им помочь не могу – провожаю лишь взглядом.
В моём сердце любовью их память жива.
Я пою, как могу, может просто так надо?
Свои мысли пою, воплощая в слова.
Не усталость, просто старость рядом где-то.
Неспеша идти приятней, чем бежать.
Краски блекнут, не хватает краскам света.
По утрам, бывает, тяжело вставать.
Звуки жизни стали глуше на полтона.
Сердце бьётся, но порою – невпопад.
И спокойнее смотреть на мир с балкона,
Не планировать, а делать наугад.
Это с детством лишь сравнимо, но немножко.
Всё мечтали, но вот сделать не могли.
Там всё было, было только понарошку.
Мы боролись с притяжением земли.
И летали выше тучек, словно птицы.
И ныряли вглубь невиданных морей.
А сейчас пришла пора внучат и внучек
В век космических крылатых кораблей.
Стайка серых голубей
На окно ко мне садилась.
Улетая от людей,
Стайка в уголок забилась.
Мало в них от соловьёв
И воркуют очень громко.
Но стук милых коготков,
Словно песня льётся звонко.
Не на каждое окно
Прилетают эти гости,
Улыбнитесь, заодно –
Им в окошко крошки бросьте.
В благодарность – лишь любовь.
Голубь – избранная птица.
Покорми и не злословь.
А она вновь возвратится.
Прикосновением руки
Отжили прошлые мгновенья.
Вы так близки и далеки –
Моменты моего забвенья.
От пелены минувших лет
Лишь пыльный след
На тонком глянце.
Вот папы с мамою портрет,
А вот, я в свадебном убранстве.
Полвека на земле – не срок,
Но сколько дат в нём и событий.
И фото-памяти листок
Хранит историю открытий.
Рожденья, жизни и любви,
И грусть потерь, но только в лицах.
Туда нам можно заглянуть,
Нельзя туда лишь возвратиться…
Закрыт альбом, как приговор.
Мгновенья жизнь свои считает.
Всё было, было до сих пор,
Вновь память прошлое листает.
Когда ж случится, что невмочь
Припомнить будет всё, что было,
Альбом сумеет мне помочь
Найти мгновенья, что забыла.
Штрих последний быть может начертан,
Рисовалась так долго картина.
Но формат и сюжет весь исчерпан,
И уже не работа – рутина.
И уже все цвета акварелей
Превратились лишь в красок смешенье.
И художник глядит еле-еле
На своё вековое творенье.
Каждый штрих – день из жизни прошедшей.
А расцветка – то мысли с делами.
Только свет в ней встречается редко.
Она писана полутонами.
Словно пыль от избитой дороги…
Он не видел ни солнца, ни неба.
Только мысли – сплошные тревоги:
Как и где раздобыть кусок хлеба.
И не знал он, что есть ещё КТО-ТО,
Кто так ждёт, чтоб к Нему обратился
Человек о делах и заботах,
Чтоб в скорбях от души помолился.
А когда он упал от бессилья,
Зарыдал и взглянул вдруг на небо,
Ту науку молитвы осилив,
Вмиг прозрел – кем он был и кем не был.
И картина белёсою стала,
Будто снегом все краски покрыло.
Даже жизни бывает здесь мало,
Чтобы к Богу душа возопила…
(Нам только бы объять тот промысел о нас.
Нам только бы принять ту волю Свыше.
Дорогой неземной мы движемся подчас,
Не думая, не видя и не слыша...)
Встречаются взгляды и судьбы, и мысли –
Случайно ли?
Стучат, уезжая по рельсам,
Бегут поезда.
Не стоит грустить, унывать,
Даже плакать в отчаянье,
Ведь все мы здесь гости,
Пришли и уйдём навсегда.
Своими путями, дорогами,
Тропками, весями.
Далёко ли, близко ли,
Долог ли будет наш путь?
И как мы пройдём его –
С грустью, а может быть с песнями?
Не думай об этом,
О времени ты позабудь!
Случайные встречи
Становятся закономерностью.
Дороги – одни перекрёстки,
И нет им конца.
И память хранит
Каждый миг с неизменною верностью.
И будет хранить это всё,
Верю я, до конца.
Но хочется знать нам,
Что всё же отмерено случаем?
Везение жить ли,
Дышать и любить и творить?
Не знаю другого, чем жизнь,
И не ведаю лучшего.
Мне выпала честь,
Но чем мог я её заслужить?
Горячее сердце и разум холодный иметь бы.
Пусть мы не пророки и даже туда не метим.
Нам жить бы по правде и думать по совести надо.
Смотреть, чтобы прямо, не пряча лукавого взгляда.
Нам всем у детей поучиться бы их восхищенью.
И радости жизни, незлобию их и прощенью.
На мир посмотреть бы по-детски – наивно, открыто.
Но что-то забылось, а что-то и вовсе сокрыто…
Что проще, казалось – попробуйте, станьте как дети.
Лишь малость осталась и сброшены путы и сети.
Но как тяжелы оказались оковы мирские.
Нам заданы были задачи совсем непростые…
Свой век проживая, мы часто по детству тоскуем.
И не сознавая, душою и сердцем ликуем.
Там помыслы были чисты и все были добрее.
Быть может, в тот мир доброты мы вернуться успеем?
10 марта 2012 г. 21:11Ежедневные заботы, суета-сует.
Кто-то вовсе без работы хлеб насущный ест.
Кто-то ищет кусок хлеба, голодом гоним.
Мы же, видящие это, всё в сердцах храним.
Поучаствовать не против во благих делах,
Но печёмся, как не странно, - о своих столах.
А насытившись, забудем о чужих скорбях.
Голод сытому не страшен и неведом страх.
Только будут ведь минуты горя и тоски.
Но оплакивать ли будем мы свои грехи?
Хватит силы ли и веры сердце отогреть,
Хватит времени ль земного, чтобы всё успеть?
Моё наследство – боль обид
Да пустота сплошных мечтаний.
Былые звёзды без орбит,
Не жизнь – а разочарованье.
Моё, звучащее как стон,
Беззвучно падает на камень.
Его хотят со всех сторон
Топтать и разрывать руками.
Оно так хрупко, как стекло,
Прозрачно и неуловимо.
Оно сквозь пальцы протекло…
А это значит – снова мимо
Всех звуков, мыслей, суеты.
В мир тишины, где лишь безмолвье.
В тот мир, где помыслы чисты,
Где нет конца и предисловья…
Мы на земле становимся сиротами,
Теряя и отцов и матерей.
И как не жил, грядёт лишь смерть за родами,
И мысль одна – скорей, скорей, скорей.
Куда спешить? Когда всё своевременно
Придет, и даже не зови.
Здесь каждому – своё с лихвой отмерено,
Отмерено и в горе и в любви.
Кому-то больше, а кому-то точно в срок.
Но только неизвестен нам тот час.
Судьба ли, предначертанность, а может – рок?
Об этом звёзды здешние молчат.
(Царским мученикам)
Не поздно ли мы вспомнили о Них,
Так долго предавая всё забвенью?
Кого и как теперь винить,
Когда сбывается здесь всё по откровенью.
И храмы строятся на Их крови –
Тех мучеников, и тех страстотерпцев,
Которым повелел и долг и сердце
Здесь пострадать во имя Той Любви,
Которая распята здесь была…
Но, возродилась вновь из пепла.
И опалённая, всё ж не ослепла,
Воспрянув, с новой силой ожила!
А нам – лишь покаяния стезя.
За грех Цареубийства мы в ответе.
И медлить с покаянием нельзя.
Невольные мы палачей, тех, дети…
Медовый год отщёлкал каблучками.
Вальс будней закружил в круговорот.
Влюблённость памятью легла в тетрадь стихами,
А вот любовь – совсем наоборот.
Она взрослела, становилась юной леди,
Мужала, проходя терновый путь.
И изучала свои «аз», «глагол» и «веди»,
С усердием, совсем не как-нибудь.
Карабкалась, но не хватало силы.
Смирялась, приклонив свою главу.
И жертвуя, сквозь пламя и горнило,
Из пепла оживала наяву.
Не болят только нервы в волосах поседевших.
Дни натянуты плотно тугой тетивой.
На остаток тех лет, жизни всё претерпевшей,
Уносящейся в вечность душою-стрелой.
И неважно когда, это всё же случится.
Лук устанет держать натяжения нить.
Важно, чтоб до того, с нужной цели не сбиться,
Важно здесь и сейчас веру в жизнь сохранить.
Не разменивать дни в пустословье и лени,
Озираясь вокруг, но взглянуть внутрь себя.
Отойти ото лжи, в полном жизни прозренье.
Правдой душу спасая, а не просто губя...
И стрижи летают ниже
Той скалы, где я стою.
Наклонившись, птиц я вижу,
Замирая на краю.
Я не птица, чтоб летать так,
Но – какая высота!
Что в словах не передать,
Да что не скажешь –
Всё не так!
Это небо, эти горы,
Море – дымкой в горизонт.
Я стою, ну как в дозоре,
В нежный, бархатный сезон.
Всё, что выше гор – то небо.
Всё, что ниже – моря гладь.
Время, память – просто небыль,
Не стереть, и не отнять.
Возвратиться бы обратно
В эти дивные края.
Только жизнь – она превратна,
Ты лети, душа моя!
В небо крымское и горы,
Где стрижи, где моря гладь.
В необъятные просторы,
Что в полёте лишь видать.
Стараясь избежать преград,
Ты уходил так далеко…
Забыв свой дом, забросив сад,
Не обретя нигде покой.
Твой мир не стал ничуть добрей.
В нём – одиночество одно.
И ни врагов, и ни друзей,
И жизнь проходит стороной.
Очнись, открой свои глаза,
Всё рядом, здесь, лишь посмотри.
Пусть горечи течёт слеза,
Ты дверь надежде отвори.
Не в одночасье изменить,
Но постараться всё принять.
И научиться возлюбить,
Чтобы терпеть и чтоб прощать.
Свой страх оставив позади,
Идти, не замедляя шаг.
Неся огонь любви в груди.
И только так, и только так!
Там, впереди, горит звезда –
Неиссякаемый родник.
Она не меркнет никогда.
Её огонь в душе храни!
Видны дела минувших дней:
Там есть и радость и печаль.
В них отзвуки души моей,
Они и плачут и кричат.
Они взывают сдалека
Воспоминаньем прошлых лет.
Но между нами дней река,
Которой канул в лету след.
Не возвратиться, не вернуть,
Не вычеркнуть из памяти:
Ни тех мгновений, ни минут,
Что жизнью в лето канули.
И словно в омут с головой –
В воспоминаниях тону.
Глоток бы мне воды живой.
Меня мой груз влечёт ко дну.
Не потеряться бы в себе,
Ведь предстоит нелёгкий путь.
Средь радостей своих и бед
Найти б себя когда-нибудь.
Когда-нибудь поднять глаза
И оторваться от земли.
Навстречу ветру – паруса
Поднять, чтобы лететь смогли!
Храни нас Бог от суеты земной,
От памяти вчерашнего ненастья,
От мелочных обид, пустых тревог,
От одиночества, от видимого счастья.
То, что не видно для других, порой,
Дороже и милей душе и сердцу.
Пусть мыслей в голове ненужных рой,
Открой святой любви от сердца дверцу.
Впусти в неё Свет мира, благодать.
Скажи себе: Христос Воскрес сегодня!
И радость эту никому уж не отнять,
Как благодать, сошедшую Господню!!!
В детских ладонях маленький мир:
Бабочка, Божья коровка, кузнечик…
Мы вырастаем, мечту сохранив
О благородном, о добром, о вечном.
В наших ладонях нет места мечте.
Осуетились и важными стали.
Лишь вспоминаем о той красоте,
Той, о которой так в детстве мечтали.
Сколько чудес было в детстве у нас,
И что не день – ожидание чуда.
Их мы хранили в сердцах про запас.
Время пришло извлекать их оттуда.
Чтобы увидеть опять красоту,
Чтобы любовью наполнить дыхание.
Чтобы мгновенье поймать налету
В вечном стремлении, в вечном искании.
Нет здесь изюминки, нет здесь надрыва –
Голая правда на чистом листе.
И никого она не удивила.
Очень банально, вернее – как все.
Серые будни текут одинаково.
Праздники редки и очень малы.
Я всё пытаюсь сквозь будни карабкаться
Среди вчерашней, как я, мишуры.
Сквозь отлетевшие в прошлое праздники,
Сквозь непогоду и суету.
Лица, события, всякое разное,
Жизнь свою, кажется, вовсе не ту.
Это лишь кажется – всё повторяется,
Жизнь не стоит, а бушует ключом.
Что-то случается, кто-то встречается,
Это лишь кажется, что ни при чём.
Всё по причине, но не преднамеренно:
Люди, события, лист, а на нём –
Голая правда жизни размеренной
Строчка за строчкой, как день здесь за днём...
За собой бреду, как тень я, все мгновенья – в сердце стук.
И теряются ступени, не хватает пары рук.
Я бреду босой шипами по дороге, по пути.
Зная, что любовь, как знамя буду до конца нести.
Но земные всё дороги и земные все пути
В кровь мне искололи ноги, хоть ползком бы, да дойти...
До себя, до откровенья, где мгновенье – только свет.
А искомое прозренье – среди зим и среди лет.
Лабиринт из образов и мыслей
Увлекает вглубь твоих сомнений.
В нём проходят дни бесценной жизни.
Ты не гость его, а просто пленник.
Сам себя ты завлекаешь в дебри,
Тупики, хождения по кругу.
Лабиринт тебя так крепко держит.
Вы нужны, наверное, друг другу.
Он – твоё немое отраженье.
Многоликость, но не многозначность.
Разгадать себя – это терпенье,
И конечно, как в игре – удача.
Но своя игра – игра без правил.
Было бы желание добиться.
Сам ошибся, сам же и исправил.
Есть ошибки – время есть учиться.
Лабиринт имеет ведь начало,
Ты не поддавайся на соблазны.
Жизнь одна, а времени здесь мало,
Чтобы его тратить понапрасну!
Непонятный, скверный, неподатливый,
Мой характер очень переменчивый.
Я сама себя не знаю, вряд ли – вы.
Для мужчин загадка все мы женщины.
Так уж повелось, и спорить нечего.
Что поделать, коли я – загадка.
И загадкой буду вашей вечною
Потому, что нет во мне порядка.
Хоть с утра весёлая и нежная,
Но за день раз двадцать поменяюсь.
А под вечер стану снова прежнею. –
Так всю жизнь сама с собою маюсь.
И не говорите, что вы знаете
Женщину, которую увидели.
Кто она – вы лишь предполагаете.
Можно обознаться, глядя, издали.
Вероятность сто процентов
В то, что снова ошибусь.
И бесчисленность моментов
От которых только грусть.
Всем нам свойственны ошибки
И паденья на пути.
Жизни этой график гибкий –
Кувыркайся, но иди.
Где ползком, а где в поклоне,
Где плашмя, а где пластом.
Где шутом на царском троне.
Человеком же – потом…
Мне б дойти до человека
Ну, хотя бы до дитя.
Но боюсь, не хватит века,
Опасаюсь не шутя.
Дни сменяются, и время
Ускоряет жизни ход.
Было ожиданье – бремя,
А теперь минутой год.
Просто становлюсь чуть старше,
А прибавила ль ума?
Очень уж хочу без фальши,
Да скорей схожу с ума.
Кто блаженной называет
И о вычитке твердит.
Кто-то просто призирает
И анафемой грозит.
Где ты, Царская средина,
Мой размеренный уклад?
Я – дрейфующая льдина
Среди жизненных преград.
Просто мысли мои, вам пропетые вслух.
А нужны ли они – в этом суть вся вопроса,
Прозвучавшие мысли внезапно так вдруг.
Не останетесь вы, может быть, равнодушны?
А быть может, они, как назойливый бред?
Эти мысли для вас, вдруг, покажутся скучны? –
Не найти однозначный вопросу – ответ.
Не могу я не думать, не петь не умею.
Так живу, размышляя о сути вещей.
В размышлениях этих, мудрея – старею
И теряю родных, и теряю друзей…
Им помочь не могу – провожаю лишь взглядом.
В моём сердце любовью их память жива.
Я пою, как могу, может просто так надо?
Свои мысли пою, воплощая в слова.
Не усталость, просто старость рядом где-то.
Неспеша идти приятней, чем бежать.
Краски блекнут, не хватает краскам света.
По утрам, бывает, тяжело вставать.
Звуки жизни стали глуше на полтона.
Сердце бьётся, но порою – невпопад.
И спокойнее смотреть на мир с балкона,
Не планировать, а делать наугад.
Это с детством лишь сравнимо, но немножко.
Всё мечтали, но вот сделать не могли.
Там всё было, было только понарошку.
Мы боролись с притяжением земли.
И летали выше тучек, словно птицы.
И ныряли вглубь невиданных морей.
А сейчас пришла пора внучат и внучек
В век космических крылатых кораблей.
Стайка серых голубей
На окно ко мне садилась.
Улетая от людей,
Стайка в уголок забилась.
Мало в них от соловьёв
И воркуют очень громко.
Но стук милых коготков,
Словно песня льётся звонко.
Не на каждое окно
Прилетают эти гости,
Улыбнитесь, заодно –
Им в окошко крошки бросьте.
В благодарность – лишь любовь.
Голубь – избранная птица.
Покорми и не злословь.
А она вновь возвратится.
Прикосновением руки
Отжили прошлые мгновенья.
Вы так близки и далеки –
Моменты моего забвенья.
От пелены минувших лет
Лишь пыльный след
На тонком глянце.
Вот папы с мамою портрет,
А вот, я в свадебном убранстве.
Полвека на земле – не срок,
Но сколько дат в нём и событий.
И фото-памяти листок
Хранит историю открытий.
Рожденья, жизни и любви,
И грусть потерь, но только в лицах.
Туда нам можно заглянуть,
Нельзя туда лишь возвратиться…
Закрыт альбом, как приговор.
Мгновенья жизнь свои считает.
Всё было, было до сих пор,
Вновь память прошлое листает.
Когда ж случится, что невмочь
Припомнить будет всё, что было,
Альбом сумеет мне помочь
Найти мгновенья, что забыла.
Штрих последний быть может начертан,
Рисовалась так долго картина.
Но формат и сюжет весь исчерпан,
И уже не работа – рутина.
И уже все цвета акварелей
Превратились лишь в красок смешенье.
И художник глядит еле-еле
На своё вековое творенье.
Каждый штрих – день из жизни прошедшей.
А расцветка – то мысли с делами.
Только свет в ней встречается редко.
Она писана полутонами.
Словно пыль от избитой дороги…
Он не видел ни солнца, ни неба.
Только мысли – сплошные тревоги:
Как и где раздобыть кусок хлеба.
И не знал он, что есть ещё КТО-ТО,
Кто так ждёт, чтоб к Нему обратился
Человек о делах и заботах,
Чтоб в скорбях от души помолился.
А когда он упал от бессилья,
Зарыдал и взглянул вдруг на небо,
Ту науку молитвы осилив,
Вмиг прозрел – кем он был и кем не был.
И картина белёсою стала,
Будто снегом все краски покрыло.
Даже жизни бывает здесь мало,
Чтобы к Богу душа возопила…
(Нам только бы объять тот промысел о нас.
Нам только бы принять ту волю Свыше.
Дорогой неземной мы движемся подчас,
Не думая, не видя и не слыша...)
Встречаются взгляды и судьбы, и мысли –
Случайно ли?
Стучат, уезжая по рельсам,
Бегут поезда.
Не стоит грустить, унывать,
Даже плакать в отчаянье,
Ведь все мы здесь гости,
Пришли и уйдём навсегда.
Своими путями, дорогами,
Тропками, весями.
Далёко ли, близко ли,
Долог ли будет наш путь?
И как мы пройдём его –
С грустью, а может быть с песнями?
Не думай об этом,
О времени ты позабудь!
Случайные встречи
Становятся закономерностью.
Дороги – одни перекрёстки,
И нет им конца.
И память хранит
Каждый миг с неизменною верностью.
И будет хранить это всё,
Верю я, до конца.
Но хочется знать нам,
Что всё же отмерено случаем?
Везение жить ли,
Дышать и любить и творить?
Не знаю другого, чем жизнь,
И не ведаю лучшего.
Мне выпала честь,
Но чем мог я её заслужить?
Горячее сердце и разум холодный иметь бы.
Пусть мы не пророки и даже туда не метим.
Нам жить бы по правде и думать по совести надо.
Смотреть, чтобы прямо, не пряча лукавого взгляда.
Нам всем у детей поучиться бы их восхищенью.
И радости жизни, незлобию их и прощенью.
На мир посмотреть бы по-детски – наивно, открыто.
Но что-то забылось, а что-то и вовсе сокрыто…
Что проще, казалось – попробуйте, станьте как дети.
Лишь малость осталась и сброшены путы и сети.
Но как тяжелы оказались оковы мирские.
Нам заданы были задачи совсем непростые…
Свой век проживая, мы часто по детству тоскуем.
И не сознавая, душою и сердцем ликуем.
Там помыслы были чисты и все были добрее.
Быть может, в тот мир доброты мы вернуться успеем?
10 марта 2012 г. 21:11Ежедневные заботы, суета-сует.
Кто-то вовсе без работы хлеб насущный ест.
Кто-то ищет кусок хлеба, голодом гоним.
Мы же, видящие это, всё в сердцах храним.
Поучаствовать не против во благих делах,
Но печёмся, как не странно, - о своих столах.
А насытившись, забудем о чужих скорбях.
Голод сытому не страшен и неведом страх.
Только будут ведь минуты горя и тоски.
Но оплакивать ли будем мы свои грехи?
Хватит силы ли и веры сердце отогреть,
Хватит времени ль земного, чтобы всё успеть?
Моё наследство – боль обид
Да пустота сплошных мечтаний.
Былые звёзды без орбит,
Не жизнь – а разочарованье.
Моё, звучащее как стон,
Беззвучно падает на камень.
Его хотят со всех сторон
Топтать и разрывать руками.
Оно так хрупко, как стекло,
Прозрачно и неуловимо.
Оно сквозь пальцы протекло…
А это значит – снова мимо
Всех звуков, мыслей, суеты.
В мир тишины, где лишь безмолвье.
В тот мир, где помыслы чисты,
Где нет конца и предисловья…
Мы на земле становимся сиротами,
Теряя и отцов и матерей.
И как не жил, грядёт лишь смерть за родами,
И мысль одна – скорей, скорей, скорей.
Куда спешить? Когда всё своевременно
Придет, и даже не зови.
Здесь каждому – своё с лихвой отмерено,
Отмерено и в горе и в любви.
Кому-то больше, а кому-то точно в срок.
Но только неизвестен нам тот час.
Судьба ли, предначертанность, а может – рок?
Об этом звёзды здешние молчат.
(Царским мученикам)
Не поздно ли мы вспомнили о Них,
Так долго предавая всё забвенью?
Кого и как теперь винить,
Когда сбывается здесь всё по откровенью.
И храмы строятся на Их крови –
Тех мучеников, и тех страстотерпцев,
Которым повелел и долг и сердце
Здесь пострадать во имя Той Любви,
Которая распята здесь была…
Но, возродилась вновь из пепла.
И опалённая, всё ж не ослепла,
Воспрянув, с новой силой ожила!
А нам – лишь покаяния стезя.
За грех Цареубийства мы в ответе.
И медлить с покаянием нельзя.
Невольные мы палачей, тех, дети…
Медовый год отщёлкал каблучками.
Вальс будней закружил в круговорот.
Влюблённость памятью легла в тетрадь стихами,
А вот любовь – совсем наоборот.
Она взрослела, становилась юной леди,
Мужала, проходя терновый путь.
И изучала свои «аз», «глагол» и «веди»,
С усердием, совсем не как-нибудь.
Карабкалась, но не хватало силы.
Смирялась, приклонив свою главу.
И жертвуя, сквозь пламя и горнило,
Из пепла оживала наяву.
Не болят только нервы в волосах поседевших.
Дни натянуты плотно тугой тетивой.
На остаток тех лет, жизни всё претерпевшей,
Уносящейся в вечность душою-стрелой.
И неважно когда, это всё же случится.
Лук устанет держать натяжения нить.
Важно, чтоб до того, с нужной цели не сбиться,
Важно здесь и сейчас веру в жизнь сохранить.
Не разменивать дни в пустословье и лени,
Озираясь вокруг, но взглянуть внутрь себя.
Отойти ото лжи, в полном жизни прозренье.
Правдой душу спасая, а не просто губя...
И стрижи летают ниже
Той скалы, где я стою.
Наклонившись, птиц я вижу,
Замирая на краю.
Я не птица, чтоб летать так,
Но – какая высота!
Что в словах не передать,
Да что не скажешь –
Всё не так!
Это небо, эти горы,
Море – дымкой в горизонт.
Я стою, ну как в дозоре,
В нежный, бархатный сезон.
Всё, что выше гор – то небо.
Всё, что ниже – моря гладь.
Время, память – просто небыль,
Не стереть, и не отнять.
Возвратиться бы обратно
В эти дивные края.
Только жизнь – она превратна,
Ты лети, душа моя!
В небо крымское и горы,
Где стрижи, где моря гладь.
В необъятные просторы,
Что в полёте лишь видать.
Стараясь избежать преград,
Ты уходил так далеко…
Забыв свой дом, забросив сад,
Не обретя нигде покой.
Твой мир не стал ничуть добрей.
В нём – одиночество одно.
И ни врагов, и ни друзей,
И жизнь проходит стороной.
Очнись, открой свои глаза,
Всё рядом, здесь, лишь посмотри.
Пусть горечи течёт слеза,
Ты дверь надежде отвори.
Не в одночасье изменить,
Но постараться всё принять.
И научиться возлюбить,
Чтобы терпеть и чтоб прощать.
Свой страх оставив позади,
Идти, не замедляя шаг.
Неся огонь любви в груди.
И только так, и только так!
Там, впереди, горит звезда –
Неиссякаемый родник.
Она не меркнет никогда.
Её огонь в душе храни!
Видны дела минувших дней:
Там есть и радость и печаль.
В них отзвуки души моей,
Они и плачут и кричат.
Они взывают сдалека
Воспоминаньем прошлых лет.
Но между нами дней река,
Которой канул в лету след.
Не возвратиться, не вернуть,
Не вычеркнуть из памяти:
Ни тех мгновений, ни минут,
Что жизнью в лето канули.
И словно в омут с головой –
В воспоминаниях тону.
Глоток бы мне воды живой.
Меня мой груз влечёт ко дну.
Не потеряться бы в себе,
Ведь предстоит нелёгкий путь.
Средь радостей своих и бед
Найти б себя когда-нибудь.
Когда-нибудь поднять глаза
И оторваться от земли.
Навстречу ветру – паруса
Поднять, чтобы лететь смогли!
Храни нас Бог от суеты земной,
От памяти вчерашнего ненастья,
От мелочных обид, пустых тревог,
От одиночества, от видимого счастья.
То, что не видно для других, порой,
Дороже и милей душе и сердцу.
Пусть мыслей в голове ненужных рой,
Открой святой любви от сердца дверцу.
Впусти в неё Свет мира, благодать.
Скажи себе: Христос Воскрес сегодня!
И радость эту никому уж не отнять,
Как благодать, сошедшую Господню!!!
В детских ладонях маленький мир:
Бабочка, Божья коровка, кузнечик…
Мы вырастаем, мечту сохранив
О благородном, о добром, о вечном.
В наших ладонях нет места мечте.
Осуетились и важными стали.
Лишь вспоминаем о той красоте,
Той, о которой так в детстве мечтали.
Сколько чудес было в детстве у нас,
И что не день – ожидание чуда.
Их мы хранили в сердцах про запас.
Время пришло извлекать их оттуда.
Чтобы увидеть опять красоту,
Чтобы любовью наполнить дыхание.
Чтобы мгновенье поймать налету
В вечном стремлении, в вечном искании.
Нет здесь изюминки, нет здесь надрыва –
Голая правда на чистом листе.
И никого она не удивила.
Очень банально, вернее – как все.
Серые будни текут одинаково.
Праздники редки и очень малы.
Я всё пытаюсь сквозь будни карабкаться
Среди вчерашней, как я, мишуры.
Сквозь отлетевшие в прошлое праздники,
Сквозь непогоду и суету.
Лица, события, всякое разное,
Жизнь свою, кажется, вовсе не ту.
Это лишь кажется – всё повторяется,
Жизнь не стоит, а бушует ключом.
Что-то случается, кто-то встречается,
Это лишь кажется, что ни при чём.
Всё по причине, но не преднамеренно:
Люди, события, лист, а на нём –
Голая правда жизни размеренной
Строчка за строчкой, как день здесь за днём...
За собой бреду, как тень я, все мгновенья – в сердце стук.
И теряются ступени, не хватает пары рук.
Я бреду босой шипами по дороге, по пути.
Зная, что любовь, как знамя буду до конца нести.
Но земные всё дороги и земные все пути
В кровь мне искололи ноги, хоть ползком бы, да дойти...
До себя, до откровенья, где мгновенье – только свет.
А искомое прозренье – среди зим и среди лет.
Лабиринт из образов и мыслей
Увлекает вглубь твоих сомнений.
В нём проходят дни бесценной жизни.
Ты не гость его, а просто пленник.
Сам себя ты завлекаешь в дебри,
Тупики, хождения по кругу.
Лабиринт тебя так крепко держит.
Вы нужны, наверное, друг другу.
Он – твоё немое отраженье.
Многоликость, но не многозначность.
Разгадать себя – это терпенье,
И конечно, как в игре – удача.
Но своя игра – игра без правил.
Было бы желание добиться.
Сам ошибся, сам же и исправил.
Есть ошибки – время есть учиться.
Лабиринт имеет ведь начало,
Ты не поддавайся на соблазны.
Жизнь одна, а времени здесь мало,
Чтобы его тратить понапрасну!
Непонятный, скверный, неподатливый,
Мой характер очень переменчивый.
Я сама себя не знаю, вряд ли – вы.
Для мужчин загадка все мы женщины.
Так уж повелось, и спорить нечего.
Что поделать, коли я – загадка.
И загадкой буду вашей вечною
Потому, что нет во мне порядка.
Хоть с утра весёлая и нежная,
Но за день раз двадцать поменяюсь.
А под вечер стану снова прежнею. –
Так всю жизнь сама с собою маюсь.
И не говорите, что вы знаете
Женщину, которую увидели.
Кто она – вы лишь предполагаете.
Можно обознаться, глядя, издали.
Вероятность сто процентов
В то, что снова ошибусь.
И бесчисленность моментов
От которых только грусть.
Всем нам свойственны ошибки
И паденья на пути.
Жизни этой график гибкий –
Кувыркайся, но иди.
Где ползком, а где в поклоне,
Где плашмя, а где пластом.
Где шутом на царском троне.
Человеком же – потом…
Мне б дойти до человека
Ну, хотя бы до дитя.
Но боюсь, не хватит века,
Опасаюсь не шутя.
Дни сменяются, и время
Ускоряет жизни ход.
Было ожиданье – бремя,
А теперь минутой год.
Просто становлюсь чуть старше,
А прибавила ль ума?
Очень уж хочу без фальши,
Да скорей схожу с ума.
Кто блаженной называет
И о вычитке твердит.
Кто-то просто призирает
И анафемой грозит.
Где ты, Царская средина,
Мой размеренный уклад?
Я – дрейфующая льдина
Среди жизненных преград.
класс!