Вы меня не отпевайте, я уже отпет. И не надо горько плакать, я уже оплакан. Лишь позвольте мне оставить еле видный след, Чтоб не росчерком по небу, не по грязи лаком.
Чтоб не прелестью на сердце, не бельмом в глазу, Не остывшими слогами на пустых страницах, Чтоб не вышибить случайно пьяную слезу, Не налипнуть маской скуки на холёных лицах.
Не ворваться в дом четвёркой сумрачных коней, Не торчать в окне бесплодной голой смоковницей, Мне бы только вас исполнить долготою дней, Не завыв в ночи кормящей римскою волчицей.
Мне б остаться в тихом взоре кроткого тельца, Только б золотым телёнком мне не обратиться, Повернуться новым ликом прежнего лица, Не оскалившись личиной падшего денницы.
Мне б безмолвием орлиным разум пробудить, Но не карканьем вороньим умертвить надежду, Мне бы львиной силой воли слабых наделить, Но не властью беспредельной искусить невежду.
Мне бы камнем лечь в основу ваших алтарей, Мне песком смягчить бы ваши трудные дороги, Мне бы стать ключом для ваших запертых дверей, Мне бы ласковой волною омывать вам ноги.
Мне б излиться сладким мёдом из колючих трав, Мне б остаться в тихом звоне бьющихся сосудов, Нежной радостью продлиться, вам себя отдав, Но скрестить бы мне при этом с милостью рассудок.
Нам забыть бы кнут и пряник, и, раздвинув клеть, Отговеть единым братством в память о Предтече. Мне до снятия печатей только бы успеть, Только шага бы дождаться — побегу навстречу.
Чтобы мрак увидеть в свете и во мраке свет, Чтобы от волны сердечной стало миру тесно, Лишь позвольте мне оставить еле видный след. И тогда я оживу, и тогда — воскресну. НАЧАЛО И КОНЕЦ
В тяжёлый путь из мира психопатов, Так органично и внезапно так, Из мутного багрового заката, Не в ночь - в рассвет был сделан первый шаг.
Шаг от стола к двери, от стойла к вере, На неожиданный, но жданный стук. Лишь шаг. От накопления к потере, Ещё не понимая в полной мере, Что это к накопленью от потери, К Творцу и внукам от отцов и мук.
И стала боль определять движенье, И дна определеньем стала высь, И предстояньем стало предложенье, И семя тли - еще не пораженье, И вечность - смерть уже лишь отраженье, А в зазеркальи -это вечность -жизнь.
И с криком, с хрустом рвались метастазы, И возмущённо пузырилась грязь И забегал внезапно ум за разум, И глаз слепили ожерелья стразов, И жёг мороз, и сыпало проказой, Но крепла Связь, распутывалась вязь.
И пусть не счесть путей, не счесть вопросов – От «греть свечёю» до «звездой сверкнуть», Но лишь один, лишь Via Dolorosa Вливается в великий Млечный Путь, По двум откосам и терновым росам. Преобразить, не умерщвляя, плоть Взывает Воля, Дух, Любовь— Господь - Начало и конец любых вопросов. 20.04.1994г. В лучах, коронах и мечах Испытанным тевтонским клином Шагаем по горбатым спинам : Пост на лице, восторг в очах.
И сами вьём себе кнуты. Того ли восхотела ты ?
Пытаясь мир перебороть, Его покоя не нарушив, Меняем на глаза и уши Сердечную живую плоть.
И жухнут свежие листы. Того ли восхотела ты ?
Творим высокие стихи, Пренебрегая тайной прозы, Взираем ввысь, не видя носа, А рядом хрипнут петухи.
Возводим новые кресты. Того ли восхотела ты ?
Не отшагав земных дорог, Не взмоешь в стае журавлиной. Не заменить слезу малиной, И взгляда не заменит вздох.
А мы в подарок рвем цветы. Того ли восхотела ты ?
Достаточно взглянуть вокруг, Чтоб отыскать любовь и святость. Ведь в этом тоже боль и радость, В чреде служений и услуг.
Но из норы глядят кроты. Того ли восхотела ты?
Себя не помня, не дыша, Пади скорее на колени ! – Не покаянье — искупленье Спасёт тебя, моя душа.
Ты так сложна, ты так проста, Вторая заповедь Христа. Полтава. 27.09.1994 Л. Г. Мы рождены для вдохновенья, Для звуков сладких и молитв. А.С. Пушкин Когда в ожиданьи морозов и вьюг Уносится взгляд за курлычущим клином, Под тонкими пальцами ласковых рук Вминается глина.
А в яблочный сад полуночных фиест, Визжащий в угаре безумно—весёлом, В порочное сердце вонзается крест Осиновым колом.
На вдохе. И тут - не упасть и ни спеть, От боли сжимается каждая жилка. Рассыпалась в прах то ли жизнь, то ли смерть – Иллюзий копилка.
А с грешной души в те немые часы Смывает плоды векового застоя Кипящий поток Материнской слезы. Святою водою.
И этот кристальный, священный поток В уже покаянной, но все ещё дикой Душе оживляет надежды цветок. Любовью великой.
И солнце впервые выходит из туч, Когда гнойников запечатанный улей Вскрывает, взрывая светящийся луч. Серебряной пулей.
Тогда только шаг переходит в полёт. Сыны и Отцы бесконечно едины, Когда меж сознаньем и сердцем поёт Струна пуповины.
За солнечной гранью - последний ответ. Он там, где целуются сферы, касаясь, Он там, где впервые ломается свет, В огонь погружаясь.
Пройти эту грань- выпить сладость всех мук, И выпустить в небо тот клин журавлиный. И нежным движением собственных рук Размять эту глину. 6.04.1995 г. Господи, за что мне милость И за что мне этот рай? Мне приснилось, будто слилось, Или вовсе не приснилось: «Возрождайся - умирай».
Никогда не расплатиться, Не объять, не унести, Но хотя бы причаститься. Бьётся сердце синей птицей: « Оставайся - уходи».
Господи, за что мне слёзы Щедрой мерой, через край? Не лукавство и не поза, То ли в яви , то ли в грёзах: «Смейся - плачь», «Возьми - отдай».
Господи, за что мне трепет Заговевшейся души? И за что невнятный лепет? Без Тебя никто не скрепит: «Я - не я»,»Молчи - скажи».
Господи, за что ступени Покрывает мягкий пух? Нет прозренья - есть призренье, Нет заслуги - есть смиренье, Так подаждь ми этот дух!
Господи, за что мне радость Ежечасно падать ниц? Что за горечь, что за сладость! Может, гордость? Может, слабость? Слышу - помню: «Нищий - принц». 7.04.1995 г. НЕВИДИМАЯ РАТЬ
Выходили светлы вои На смертельную на битву, Супротив хмельного воя Подымалася молитва.
Супротив орды несметной Только полк Сыновьей рати Вышел в сумрак дорассветный Прямо в бой да из объятий.
Шёл последним юный, глупый,- Не под стать суровым лицам. Нецелованные губы Улыбались певчим птицам,
Непечаленные очи, Словно чистые оконца, На исходе тёмной ночи Всё выглядывали солнце. Перейдя на дальний берег Потаёнными мостами, Вышли в степь, в рубахах белых, Со червлёными щитами.
В диком поле, в жаркой сече, Напоили землю кровью, Той, что приняли навечно, Со смиреньем да любовью.
Юный воин в этой брани, На степном на раздорожье Смерть познал и крик страданий, Гул веков и милость Божью.
И как только луч рассветный Головы его коснулся, — Пал последний, неприметный. Перед смертью улыбнулся.
Лёг монеткой неразменной. Взмыл пичугой небольшою, Встал на паперти Вселенной Да с протянутой душою. Одинок во благодати Среди братьев Царской рати, Принимая подаянье, Он приводит к покаянью, От него благословенье Гонит немощь и сомненье, Рвёт безбожия плотину Всеблагой любовью Сына. Чёрной ризой, словно тучей, Стан его сокрыт могучий , А в глазах сияет сила Снизошедшего светила.
А в степи, на вольной воле, Над когда-то диким полем, Напоённым болью крови - Ключевой живой водицей, Нерушимая в основе, Растворясь в едином Слове, В небо синее стремится Златоглавая пшеница. 25.05.1995г АНАБОЛИЗМ ДУХА
Прости меня, заботливая Мать, Ведь я до сей поры в Тебе таился, И эту пуповину перервать Лишь после сорока сроков решился.
Крепись, лишь за последнею чертой Владыкой станет пешка проходная, Я не вернусь, но я возьму с собой Тебя, моя страдалица земная.
Раскрывшись, словно лопнувший орех, Отбросив бесполезные советы, То ль первый, то ль последний смертный грех Открыв испепеляющему свету,
Собрав остатки слабых малых сил, Зашлась душа то ль криком, то ли смехом, И, потеряв угасший юный пыл, В кольце безмолвья растворилась эхом.
И я лечу в предвечной тишине, И далеко внизу толпятся звёзды. Я выносил Тебя в чудесном сне – Ты выносил меня в купели слёзной.
Ты взращивал меня, прижав к груди, Я взращивал Тебя, открыв порокам. Прости меня, Отец, за всё прости, Испепели всеведающим оком, Сотри меня из Книги Бытия, Но я теперь и в прахе не остыну. Тобой рождённый, я обрел Тебя, И любящим Тебя останусь сыном. И я лечу, покоясь на кресте, Заветное воспринимая должным, На девственно белеющем листе Выписывая имя осторожно.
Измученной, истерзанной Земле Несу Тобой подаренное семя - В бесцельной суете, в тяжёлой мгле Вдыхая Веру, выдыхаю Время. 24.07.1995 г. Когда становишься обузой, Когда цветок почти зачах, Когда грехи тяжёлым грузом Лежат на немощных плечах, Когда пожары, глады, моры, В последний раз смывая муть, Сердцам прокладывая путь, Плывут перед стеклянным взором, Когда в заветные озёра Втекает мутная река, Когда не внемлешь разговору И тусклым взглядом старика Скользишь по замкнутому кругу Отполированной стены, И резок день, и липнут сны, И не поднять навстречу руку, Когда натянутому луку Вдруг изменяет тетива, Когда не радуешься другу, Когда и правда не права, Когда Красивые Слова Не получают отраженья, Когда в немом изнеможеньи Их не вмещает голова, Когда топтанье, и броженье, И сбор камней, и время снов Уже горят во всесожженьи, Тогда и ты понять готов Закономерность вечной жизни: От приближения основ – Убогость самой мудрой мысли И тщетность самых точных слов. 15.06.1995 г.
Святой заглушён благовест Неистовым медяным набатом, Рокочет расколотый атом По нервам очищенных мест. Во тьме проявляется крест.
4. Рассыпались родинки звёзд, Проводят границу светила, Хоть утро еще не остыло, - Плодов завершается рост.
Открылось за общим столом Последнее таинство века, Сжигая грехи человека, Ломясь торжествующим злом, Хлеба орошая вином.
Утерян сияющий лик И первого в мире безумца Готов безразлично коснуться Зияющий вечностью миг.
Кровавыми каплями пот Сочится под тяжестью чаши, И «смерти повинен» Сладчайший, И кушает Пасху народ. И, кажется, ночь не прейдёт. 5. А в пятницу... после дождя.. Иду... по дрожащей дороге... Влача непослушные ноги. И нет в этом мире меня!
Я — там, пред лицом Чистоты. Я — там, я и справа, и слева, И в самом подножии древа, Отнявшего горечь воды. Зима. Снегопады и льды.
Я плачу, Любовь хороня Под толщей нетронутой глыбы, А птицы молчат, словно рыбы, Ровесники этого дня.
Хранит белизна полотна Омытое смирною тело, Отметив границу предела Оплодотворения дна. Закат. На глазах пелена.
6. И стал сотворен господин Над семенем, зверем и гадом. И пал, искушаемый адом. И сразу остался один.
И слякоть рассветных теней Рождает не юдоль, а падаль, И сердце в смятении: Надо ль Тянуть продолжение дней? И вдруг вспоминает о Ней.
И бьётся в два раза сильней, Почуяв поток благовеста, Пред Вечножеланной Невестой, Пред Матерью всех матерей.
Но бедный и тёплый Пилат Сдаётся холодным утробам, И за опечатанным гробом Визжит распечатанный ад. Грядёт обновлённый закат.
7 Был вечер уныл и нелеп... Но утро прозрачно и ранне... А путник неведом и странен. И вдруг преломляется хлеб. О Господи, как же я слеп!
И невыразимый экстаз Сменяется ровной волною, Ребёнок босою ногою Восходит на иконостас Под взглядом заботливых глаз.
У Царских распахнутых врат Крещаемый огненной лаской Прощается с трепетной сказкой. Он "взрослым" смирением рад.
Но, слившись с потоком Луча, Связавшего кольца и сферы Энергией искренней веры – Двумя остриями меча,
Свои первый приземистый храм Очистив пылающим светом, Кричит, возвещая об этом Пока незнакомым мирам, И внемлет негромким словам:
- Иду незаметно, как тать, Так пусть тебе, чадо, не спится. Лучится огнём плащанипа, Удваивая благодать. 24.01.1996г. Перелетные грамоты Предо мною не прячь – Я проигрывал в шахматы, Но выигрывал в мяч.
Я ложился на паперти, А вставал в алтаре, Был и снедью, и скатертью, Кобелём в конуре,
Был солёною розгою И спиною под ней, Был молочною соскою, Был хранилищем дней,
Одиноким волчиною Тосковал в тишине, Незажжённой лучиною Усыхал на окне,
И, спасаемый тления, Красногрудый снегирь, Я судом откровения Сослан в эту сибирь,
Где кусают — до мякоти, Где не знают дорог, Где не ходят по слякоти Без высоких сапог,
Где играют короткую, Где оклады — бетон, Только царскою водкою Растворяется он.
Где расписанным наново Лёг в корзину яйцом, От Сиона туманного Коронуясь венцом,
Где пред миром обвенчана С половиной огня, Облучённая женщина Целовала меня.
Где, с душою алтынною В упоеньи поста, Обличённый в гордыне, я Облекусь во Христа.
Где на вечер отмерено Мне упасть пред Отцом Благодатью простреленным Не орлом — орлецом,
Где Небесная Родина Истончается в нить, Где не всем хватит крови нам, Чтобы ноги отмыть.
Скоро все вы изменитесь - Облетит пелена. Только хлеб неизменен здесь В вечной крови вина. 25.02.1996 г. Переоценено сполна Всё то, что раньше примечалось, Расширен круг, но оказалось, И здесь не кончена война.
И здесь усталые бойцы, Волной врываясь в подземелья, В грязи кровавого веселья Венки снискали. И венцы.
И здесь незримая стена Сбивала с ног за ротой роту, Но не сбавляло оборотов Вращение веретена.
И в апогей издалека, Смахнув набухшие пелёнки, Цветущей веточкой ребёнку Была протянута рука.
И всё, что ново, что старо, На этот миг разжало хватку, И непрерывные осадки Покрыли метеобюро.
И двинул к берегу идей Ковчег проверенного Ноя, Встречали Ангелы людей, Вели Архангелы героев.
И выпрямлялся до конца Излом закрученной восьмёрки, И поцелуи были звонки В кругу Великого Кольца.
Являла Новая Земля Всё то, что было недопето, И неземным Фаворским светом Сияли новые поля.
Поля, где впившаяся вошь Находит свой конец бесславный, Где бег стремительный, но плавный, И очень замуж невтерпёж.
Где ум, объятьями пленён, Уже не ищет иноверца, Где одинокий пламень сердца Сжигает высохший закон.
Чтоб одиночеством обресть Огонь духовного единства. И нераскрытое прочесть. И братством стать из побратимства. Полтава. 5.05.1996 г. СЫНУ
Здравствуй, маленький. Вот это икэбана! Между прочим, ты теперь — одна из рек. Мы теперь её покатим к Океану, Мой ты мудрый и голодный человек.
Беспредельной лентой тянется дорога, Поспеши по ней, мой мальчик, поспеши. Ведь легко вздохнули, прославляя Бога, Шестьдесят четыре грешные души.
Видишь, наш родимый, и с тобой свершилось. Здесь вообще — то все такую носят плоть, А слезинки здесь являют Божью милость, К нам сегодня очень милостив Господь.
Это — солнце, нам — туда, не бойся света, Здесь ещё не ад , хоть далеко не рай, Так что принимай быстрее эстафету, У меня работы — непочатый край.
Слава Богу, и тебя Господь сподобил, И твои часы подплавлены огнём. Ну, не век же греться в маминой утробе, Ничего, мы их ещё перевернём.
Хорошо, сынок, запоминай программу, Осмотрись пока , без лишней суеты, Кушай сисю, милый, и молись за маму, Посмотри, она сейчас - совсем как ты.
Не ленись, сынок, судить нас будут строго. Ты куда?.. Да нет, пока ещё лежи. Правда, времени у нас не так уж много, Поспеши, мой крепкий мальчик, поспеши. 3.06.1996 г. НЕЧАЯННО ПОДСЛУШАННОЕ
- Салют, старик! Ты как, в нормали? А мне сегодня наподдали. Безвидна жизнь холостяка. - Да, вероятно, нелегка. Небось, опять обворовали? - А, ерунда, не привыкать. Не помнишь, как втроём в провале Мы хрен без соли доедали? - Судьба, видать, Недобирать. - А как тот раб? - Ему едва ли Теперь придётся голодать. - Что, посетила благодать? - Ну, благодать, не благодать, Но слухи ходят, что вода - Его обычная стихия. - С рожденья или с Рождества? - Ну, с Рождества, не с Рождества, Но слышал я, что он едва Не обгорел в часы лихие. - В огне? А праведна ль молва? - Молва проверена сперва. И звуки медные в слова Он перелил, как дважды два, И дивиденды неплохие Ему отстёгивал закон, Но он поставил всё на кон - Зеро сыграло, против правил. Но на него он и поставил! (Что тоже, впрочем, против правил) И жирно облизнулся КОН. И, шепчут, был в него влюблён Тот, кто тогдашним балом правил. Но стало ясно лишь теперь, Я разгадал, уж ты поверь, - Всему виной его мамаша. Она ему открыла дверь, Ввела за ручку, и теперь - Он на коне и вальсом пляшет. А раньше сдельщину платили, Но, говорят, усыновили, Хоть в пасынках ходил вчера. И в голове его дыра. Оттуда вытекает память Зловонным мерзким ручейком, И, я подглядывал тайком, Он исхитрился прямиком Пред Богом грешника поставить. Теперь он служит ямщиком. Гостей из -за границы возит, Да из - под немощных выносит, Хоть с ними даже не знаком.
А раньше был какой мужик! Ну чисто кот производитель. А в эту как попал обитель - То ли расцвёл, то ли поник, Не разберёт и небожитель. То плащ, то фрак на нём, то китель, Случалось видеть и парик. И нем, как проглотил язык, И не нагреет себе места. - Чудак. А как его невеста? - Невеста по миру пошла. - С сумою? - Да совсем нагая! - Блаженной сделалась? - Не знаю. Добро убогим раздала, Перекрестилась и пошла. Да так легко, как бы взлетая, И вроде где-то на Синае Её встречал какой-то поп, Ходивший кланяться святыне. - А что же раб? -Погиб в пустыне, Я слышал, как забили гроб. 13.05.1996 г.
На далёком на Севере - Да почти что на Полюсе - В затаённой материи, В каждом маленьком волосе, В окружающем Голосе Неземного Безмолвия, В созревающем колосе Молодого сословия
Собирается крохами, Дорогими крупицами То, что было отгрохано, И забито в традиции, Что не видно за лицами, Что сродни, может, клеверу, Что свободными птицами Переносится к Северу.
Чтоб крылами огромными Быть сокрытым до времени. Не пронять его стонами, Ни постом, ни коленями, Лишь ручьями весенними Обнажится хранимое, Но последними звеньями Все же невыводимое,
Даже Северным Вестником Невместимо в объятия, Уходящее крестником Во глубины распятия, Упреждая понятия. Отторгая условия. Нарекая создателем Молодое сословие.
Растворяется радуга В белоснежной бескрайности. Кто-то вымолвит:" Каторга ", Только это — на радость мне. 3.06.1996 г. СТАТУС
Ты одарён, но чем же ты одарен? Намёк на крест не есть начало мук. Намёк на боль не замыкает круг, А новый крут не есть конец страданий.
Его предел едва ли различим, Твой переход едва ли беспределен. Что ищешь ты в несовершенном теле? Что можешь ты, бегущий пилигрим ?
Бегущий ада — недостоин рая, Не видит света не познавший тьмы. Так пропадали лучшие умы, И никому не снились, умирая.
И в этой жгущей точке вновь и вновь Два пламени себе находят пищу. В одном — невыразимый холод свищет, В другом — невыносимая любовь.
И так, себя собой не сознавая, В плотнейшей, до предела, пустоте, В кресте и круге, в круге и кресте, Сжимаясь в никуда и мир вздымая,
Не понимая как, но всё ж пронзая Незримый центр своей двойной звезды, Ты вдруг прозрел : секунда — лишь вторая. А кто же первый ? Да выходит — ты. 6.06.1996 г. ВАРИАНТЫ ПРИЧИНЫ
Как наполнились храмы Пережёванным светом, Как размножились Хамы, Как редки Иафеты.
Хоть полны их карманы Бриллиантовой пыли, Но в песках караваны, А таланты — в могиле.
Раскатились шарами, Завещанье нарушив, Под чужими шатрами Греют слабые души,
Прикипевшие к полу В ожидании жатвы. Не впустили крамолу, Не сдержали и клятвы.
Истомились, как в печи Недошедшая каша, Опустились их плечи, Да и сад недосажен.
Одинокие Симы Перетоптаны стадом, Как суровы их зимы, Что уже им награда.
Как пусты их постели, Как зализаны лица, Несолёную землю Предлагают девицам.
Пересыпались пеплом, Разодрали одежды, Как их вера ослепла, Отвердела надежда.
В вариантах причины Неокончена драма, Где по Хамову чину Восстановят Адама,
И на запад Эдема, А не в райские кущи, На развитие темы Будет пращур отпущен,
Чтобы неотвратимо Меж руинами храма Разлагаться на Сима, Иафета.и Хама,
Погребальные строфы Оторочив кистями, Прорастая Голгофой Над своими костями,
Развивая программу, Укрепляя платформу. Что же выберем - Хама? Или все же трансформу?
21.07.1996 КОНИ
Неокончена дорога, Непокрыта голова, Неразвеяна тревога. До беды совсем немного, Если путь, устами Бога – Тьма, темница и сума. Значит, вера хромонога, И - ни сердца, ни ума!
О, как душно, о, как зябко, О, как тянет от земли Зарешеченным порядком – Жгут подачки, греют взятки, Паруса обвисли тряпкой, Гложет море корабли. А из каждого десятка Выбиваются нули.
Заражённые примером Гвозди делать из людей, Рвутся дамы в кавалеры. Продолжается премьера, Зашивается портьера, Ухмыляется злодей. Неужели в лицемеры Метит вицелицедей?
Грузной поступью парада Подменяя лёгкий бег, Преграждаем путь монадам. Недоступен миру атом, Коль сплелись конгломератом Бог, злодей и человек. Прокурором, адвокатом Станет нам грядущий век?
Ядом евнухи плюются, Подкрепляя глупый спор, Заставляя оглянуться – Цепи рвутся, флаги вьются, Гимны радостно поются, Но в дверях опять затор. И приходится вернуться В этот тесный коридор,
Где фригидные духовно Возвели в тельцы быка И баран зовётся овном. Если души дышат ровно, То однажды, безусловно, Одолеют Старика. И для нас, уже бескровных, Остановятся века.
Обличаю данной властью. И отпущенной стрелой Мчатся кони рыжей масти. Но пылающие страсти Рвут детей моих на части, Увлекая за собой. Как меня не разукрасьте – Эта боль теперь со мной. 26.07.1996 г. ВЕРВИЦА
Здесь молились ко Христу – Вы не слушали, Собирали бересту, Спали душами.
Неразборчивы глаза. Очи ж светлые Вам повыела роса Предрассветная.
Подогнали ко словам Рамки узкие, Заложило уши вам Перегрузками,
Причаститься не смогли, И заранее В подсознание ушли, В подсознание.
Отдолжили языки У язычников, Ждут уже ученики Вас, отличников.
Сам собою зов земель Не отвяжется. Хоть звучит у вас свирель Здесь не - пляшется.
О любви не говорят Даже шёпотом, Потревоженный заряд Рвётся ропотом,
Резким эхом полоснув По Епархии, Иерархию качнув, Иерархию.
Рядом Ангелы поют, Хоть прислушайтесь. Создадите неуют - Им удушитесь.
Если немощь не к лицу, Что же вскроется При молении к Отцу? А ко Троице?
Потому сквозь строй обид В ризе простенькой Одиночество летит Свежей просекой,
Жизнь испив, уста в уста, - Задыхается, Погружаясь во Христа, Преполняется.
И в который раз отряд Тихо строится. О любви не говорят – Только молятся. А опавшая листва В ноги стелется, Шепчет ветхие слова. Перемелется.
Благодатная пора, Покаяние. От заката до утра Предстояние.
Чтобы мы не увели В рабство первенца, Здесь от Неба до Земли Вьётся вервица. 28.08.1996 г НЕБЫЛИЦА
Любой достойной небылице Мораль нужна. Надеюсь, и тебе приснится Хотя б одна.
Дал местный доктор, Пал Степаныч, Рецепт для сна: Не наедайся яблок на ночь, Попей вина.
(А мне ответили: " Мастак ты Месить слова ". Да, но слова еще не факты, Одна канва.)
А если же совсем не спится, То ты - чудак. А значит, слушай небылицу. Готов? Итак ...
Когда инсайд эскейпом не был, И лишь тогда, Соединяя Землю с Небом, Текла вода.
И хоть жилось, пилось и елось, И день за год, Но нам на Небо так хотелось. Там Бог живёт . . .
Три дня пути в спокойных водах Ну что здесь плыть? Не торопись на поворотах, И будешь жить.
Мы осмолили лодке днище, Поставив грот, И прямо здесь, на пепелище, Зачали плод.
Поросшие травою ноги Нам жгла земля, И новый парус был немногим Черней угля.
И, помолясь в раскатах грома На посошок, Разбил о борт бутылку рома Наш старый кок.
А Та, что многих проводила, На этот раз Не угадала - угодила Косою в глаз.
Теперь она неясно видит Где сорт, где класс, И если сослепу обидит - Пиши на нас.
Дела, хоть их не торопили, Пошли на лад, И, как не странно, мы доплыли До самых Врат.
Но Небо с трёх сторон хранили По два крыла. Нам улыбнулись, расспросили, Как жизнь, дела,
И подарили три иконы, Толкнув назад. Да и куда с лицом суконным В калашный ряд?
С таможней спорить бесполезно, Пошли в обход, Туда, где втягивался бездной Водоворот.
И чтобы был кораблик ловок, Лишь сбросив груз. Лишь после многих рокировок Легли на курс.
Не знать бы счастья, да несчастье Нам помогло — К тузу краплёной пятой масти Корабль несло.
Под вой ветров перекликались Жрецы судьбы. И перед каждым открывались Его гробы. Валился с ног вперёдсмотрящий, Тяжёл был хлеб – И день и ночь глаза тараща, Почти ослеп.
Зажгли фонарь. И повалили Учителя. Трясли монетой, норовили "Крутнуть руля."
С монет смывали амальгаму, Под нею — медь. А утром сонный сторож храма Попался в сеть.
Как видно, в первый раз ныряя, Он шёл на дно, Мочою воду разбавляя, Водой — вино.
Всё было, как у настоящих Морских волков: Кок ухватил канатный ящик И был таков,
Мигала, словно киноплёнка, Дождя стена. - На абордаж! — кричали звонко Из гальюна,
Всплывал то ль джокер, то ли квакер - Левиафан, Кружил то ль фоккер, то ли факер - Аэроплан,
Голландцы по морю шныряли Сюда — туда, Сирены выли, ковыряли Грудьми борта.
И выделялся среди прочих Тяжёлый стон, И был неотличим от ночи Огромный трон.
Кораблик, повернувшись криво, Как будто встал - Вломился в борт неторопливо Девятый вал .. .
И вдруг всё озарилось светом, Упал замок, И мы шагнули в свежесть лета Через порог.
И онемели все при этом - Встречал нас пламенным приветом, Шикарным праздничным обедом С цветами, тортом и буфетом, Отполированным паркетом И даже духовым квартетом Наш старый кок! 25.10.1996 г. Ты волен выбрать Божью волю, Вбирая мудрости почин, Ты волен мучиться от боли, Не унаследовав причин.
Ты волен тихо стлаться долу, Всю жизнь играя беглеца. Но нет предела произволу И своеволию конца,
Пока разбуженная рать Привычно тянется к заставам, Пока ты пользуешься правом, Пока ты можешь выбирать.
Пока ты в огненной струе, Пока решением вопроса Не прозвучит метаморфоза, Преображая бытие.
И расцветает багряница. Начало дня, конец страницы. Вся необъятная страна Внезапно выпита до дна.
Теперь друзей совсем не жаль, И мест, где ты так сладко плакал, Лучом Божественного мрака Утолена твоя печаль.
Сторонний взгляд проникнуть тщится, И видит грех: по целине Твой безголовый всадник мчится На бессердечном скакуне.
Ты уязвлён насквозь, навылет, Восхищен — и не возвращён, Пока кануном не застынет Вослед клубящийся канон.
Теперь пощёчина собрату – Акт проявления любви. Любимый здесь. И нет возврата. Его дыханье улови,
Ведь ты уже - Господня Воля С благословения Отца. А Благодать идёт по полю И вынимает нам сердца.
24.09.1996 г. Стопудовыми оковами Тишина да смоль. Скрыта память за покровами, Ибо это - боль.
Скрыта память в направлениях, Ибо это - стон Об упущенных мнгновениях На крестах времён.
Скрыта память за завесою, Ибо это - свет, Что навстречу - мукой крестною, Что тропой вослед.
Скрыта память в проявлениях. Этот долгий крик Не заглушишь в поколениях Даже напрямик.
Почему же вы не верите, Что в моей судьбе Танец на четыре четверти Не уложишь в две,
Что закрылись двери заживо, Дабы уберечь Поимённо, всех и каждого, От поспешных встреч.
Что "в порядке исключения " Предлагали мне Уступить мои мучения - Не сошлись в цене,
Что свернувшейся мистерией У истоков вод Память, Вечная Материя, Принесла свой плод. 25.02.1997 г. ОТЦУ НА СОРОКОВЫЙ ДЕНЬ
Не последним ещё, но уже не первым, Вдоль по следу луча, по живому нерву Ты паришь, поднимаемый круг за кругом Очищающим светом, безмолвным звуком, Что с Афона течёт драгоценным миром, Растворяя сердца в золотых потирах, Избавляет от бремени снов и денег, Одевает нагих, и тебя оденет. На Афоне печать от твоей могилы, Наше тело немело от этой силы, Наше тело пропело святое имя, Благодатный удел - уходить нагими. Я лишь умер с тобой и с тобою ожил, А за нас заплатили куда дороже. Это было всегда, и сейчас вершится. Помолись, ты и раньше умел молиться. Помолись о живых, помолись о внуках, Что приходят в огне, что приходят в муках. Помолись, чтобы их Благодать венчала, Чтобы им не упасть, не начать, сначала. Помолись, чтобы им не касаться лени, Ведь уже не болят у тебя колени, Незакрытые раны своё отныли, Рудиментом отпали стальные крылья, Что носили тебя по земному саду, Ты нашёл справедливость, обрёл награду. Это было и раньше тебе знакомо – Все пути неизбежно приводят к дому, И беда неизменно приносит благо. Помолись, мне уже не убавить шага. Ты ведь сам никогда не любил отчасти, Ты ведь сам обретал через скорби счастье, Зажигая свечу, не гасил другую. Помолись обо мне, я ещё воюю . 1.03.1997 г. Лёд сойдёт — Дерьмо всплывёт. /Из эпоса последних христиан. /
В надёжной благородной тишине, В чертогах обживаемого мира, Чтоб не утратить навыки к войне, Устраивали рыцари турниры.
Огромная слепящая звезда Являлась им неведомо откуда, Звала бойцов на гладь речного льда. Знаменье истолковывал рассудок .
И гнал отважных витязей на бой, К добыче лавра и снисканью славы, К возможности похвастаться собой И поразмять затёкшие суставы.
Со всех краёв стеклись они на лёд К победе, безусловной и бескровной, И каждый выслал герольда вперёд. ( Залог успеха — знатность родословной.)
С особым весом падали слова О предках, дамах сердца и драконах, А за рекою ухала сова, Распятая на стрелах воронёных. Когда спадает гнёт раздумий и сомнений О зрелости идей и точности пути, Преобразуя дрожь в направленность движений, Срезает тормоза внезапное - Иди.
Реальность всепроста. А домыслы напрасны. С дыханием Творца сливаясь изнутри, Мучительно легко, прекрасно и всевластно, Рассеивает мрак беззвучное — Смотри.
Сметает на лету беспомощность вопросов Воздушным полотном бесплотного крыла, Пылающим копьём, цветущим абрикосом, Пронзающим до пят касанием чела.
И дом опустошён. Все роздано до нитки. В нетронутую глубь, в непознанную ширь, На линии огня хлопком раскрыла свитки Незримая рука, творившая Псалтырь.
Осыпалась листва, родившись эфемерной, Бессильно полыхнув, оплавился сургуч; Нежданный щедрый дар - Псалом сто двадцать первый – Из крепкого замка преобразился в ключ.
Я с гибнущим в аду, я с правящим на троне. Тот очи отворил, тот разомкнул уста, И четверо друзей, перекрестив ладони, Внесли дитя небес в открытые врата. Полтава. 4.06.1997 г. Без стучащегося слога Мне не жить и дня. Не ревнуйте, ради Бога, Грешного меня.
Я не знаю, пить мне море Или падать ниц. Я боюсь Того, кто смотрит Из моих зениц.
Если не смогу отдать я, Как и надлежит, То, что мне по Благодати Не принадлежит,
Значит, грех не мне, и вето Я один приму, Только не добавит света Это никому.
Только не добавит это Никому тепла, Если сникнут до рассвета Белые крыла.
Если под ногой прохожей Скрипнула зола, - Это я, лишённый дрожи, Выгорел дотла,
Это я, лишённый зова, Утерял покой, Это я, вещатель слова, Ухожу домой.
Но не будет слово лестно, Только "нет" и "да", Как не будет это место Пусто никогда.
Остальное улетает Вихрями огня, Остальное прорастает За пределом дня.
Пусть же каждый выбирает, Что заговорит - Что вас тихо убивает, Кто животворит.
Здесь не все уразумеют, Что кого влекло, Очень медленно светлеет Мутное стекло,
Здесь на каждом перепутье Умоляю я: Ради Бога, не ревнуйте Грешного меня.
Мне не жить без этих строчек, Их священных пут. Дух летит - куда захочет, Я - куда ведут.
Вы меня не отпевайте, я уже отпет. 
