Ну, здравствуй... Ночь прошла в забвеньи, душа трудилась до утра, излив к Нему поток моленья, превозмогая крик и страх. А утром новая страница благословила на подъем, чтоб видеть души, видеть лица и, все переживая в Нем, считать сигналы белых нервов залогом милости и слез. Я не последний и не первый, кто во груди огонь понес. С меня слетают клочья мрака, сквозящий луч вошел копьем. Мое посланье будет знаком, твоя антенна - на прием. И сколько нам не осознать, не пережить иных событий - душа, чтоб душу осязать, готовит сноп своих открытий, в которых мир соленых взглядов, соитья радость и печаль. Его Любовь подобна яду, спасенья снятая печать. Душа отравлена прозреньем: где мир, который не во мне? И в этом миге единенья и обретенной тишине ты зреешь судьбы и паденья, и проживаешь их сполна. Уходит сон и наважденье, приходит новая волна, неся в себе толику яда, что напитает душу вновь, как миг прозренья и отраду Себя Он изливает в кровь. Ну, здравствуй... Я пароль не знаю, да это и не явка "для". Смотри: а снег совсем растаял и в небе мертвая петля...
******* Перелом влачащихся избытков, перепад погоды перемен... Из печи достав тугие слитки, устранив чернот усталый тлен, не спеши доводкой до изделий расплескать единое в ночи. И тогда, во духе, или теле воссияет суть простых причин. И уже не стоит углубляться в усложненный плен былых словес. Уходя, изволь теперь остаться, изливая в мир огонь Небес. За чертой, щитами укрепленной, в бой идет святой, незримый строй. Так почто же, мнимо отделенный, ты стоишь с протянутой рукой? Коли меч поет стальную песню, позабудь о тяжести вериг. И тогда окрепнешь и воскреснешь, для сего в тиши тебя постриг. Сдюжит тот, кто втянется молитвой в освященный и высокий свод, кто себя не помнит в жаре битвы, кто не раб у нынешних господ. И атланты духа мир удержат от паденья веры и любви. А восход, что выходом на Стержень, то Вино в Небес живой Крови. И мужи, пленяясь вышней Волей, рассекут истоки бед людских. Но из всех намеченных юдолей ни одна не сдюжит без Троих.
Порой вечерней, впитывая ветер, питаясь предстояньем, гладом духа, на нашей неразведанной планете отведав влаги там, где только сухо,
влекусь, питаюсь, внемлю окрыленно и болью отзывается внутри, что мы живем, едино, разделенно и, умножая плоть свою на три,
растем из забытья во забытье, не умоляя о простых прозреньях, в которых плач, в которых утешенье и ведомое сердцу бытие.
Растет тревога, сумерки сгущая. Еще не ночь и ночь уже настала. Неутомимо светит и устала над грудами сметенных пьедесталов луна, одним покоем ночь вращая.
Я наблюдатель, я участник дела, нутром пережигая вязь пустот, порой не чуя ни дыханья тела, ни томности, ни нужности забот,
вонзаюсь тонким шпилем в звезд поля, превозмогая немощь и бессилье, пока небес седые якоря обратный путь преображают былью.
Пока в церквях горящие лампады не знают ни пустыни, ни морщин. Пока тебе на этом свете рады, желательно - без видимых причин,
ты будешь окружен огнем соитья, спасен от неспасения вне Спаса, свое переживая пакибытье и, уменьшая, облегчая массу,
как трассер пролетишь ночною порою, от старта жизни до любимой цели, которая тебя в себе укроет и нас поздравит: вот вы и сумели!
Порой вечерней, плавясь от очей, питаясь предстояньем и моленьем, я отдаю Тебе свои мгновенья и тишина дороже всех речей.
ты будешь окружен огнем соитья, спасен от неспасения вне Спаса, свое переживая пакибытье и, уменьшая, облегчая массу,
Понять как провода твои искрило, И связей оголённой инсталляции, Едва ли сможет чувствовать бескрылый. Под слоем безупречной изоляции. Не мудрено что кажется тоской, То что у многих лишь пока в потенции. С Предтечи отсечённою главой. Твоя с Единым сердца экзистенция. ..
